Утро 28 января 1725 года началось для меня с ужасного известия о почившем государе. Конечно, знал я, что у Петра тяжёлая болезнь, но не верил, что это может произойти. Я оделся наспех и выбежал наружу. На улицах уже было много народу, все говорили только о смерти царя, и находились в каком-то смятении.

Мысли мои перенеслись в далёкий 1710 год. До этого прожил я, по милости, Петра к моему отцу несколько лет в Москве, расторговался и получил подряд на поставку материалов для строительства Летнего дворца, для которого царь облюбовал место на левом берегу: мызу майора Конау с великолепным парком. До чего же скоро всё у Петра выходило! Будущая столица росла не по дням, а по часам! Вот уже и место для торговли определено - Гостиный двор и поселили нас купцов на Васильевском (Лосином) острове, чтобы можно было легче с пребывающими с моря судами сноситься. Подряд мы получили тогда знатный: и на ценную древесину, и на зеркала, и на дорогую материю. Принимал товары немецкий архитектор, выполнявший отделку, Андреас Шлютер, а затем Земцов. Довелось нам увидеть и автора всего проекта, зодчего Д. Трезини. Поработали мы на славу, старались всё исполнить в точности и остались все нашими товарами довольны. А уж после окончания строительства, в 1714 году сам Пётр позвал нас посмотреть на результат труда всеобщего, поблагодарить. Уважал он всякий труд и тех, кто знал своё дело.

Да! Удался дворец на славу! Вижу, как сейчас двухэтажное каменное здание, расположенное в северо-восточном углу сада, любимого детища Петра. Он был с белыми стенами и крышей из белого железа, украшенной угловыми водостоками в виде крылатых драконов. Над ней был флюгер. Это фигура всадника – Георгия Победоносца, пронзающего копьём дракона. Разделял этажи фриз из 29 барельефов, прославлявших нашу победу в Северной войне.

 Вход украшал барельеф богини мудрости Минервы в окружении знамён и трофеев. А до чего же нарядно всё было убрано внутри! Один только раз я там побывал, а запомнил навсегда!